Новости Церкви / Church News View this email in your browser

В четверг, 15 июля, в одной из московских больниц скончался Петр Мамонов, известный музыкант и актер. После выхода в 2006 году фильма Павла Лунгина “Остров”, в котором Петр Николаевич сыграл главную роль Анатолия, насельника небольшого монастыря, актер рассказывал о съемках фильма: «Я ложился в "Острове" в гроб. Строгая вещь. Четыре стеночки и крышка – ни Евангелия, ни икон, ничего нет. С чем ляжем? Что я собрал? Записывать умею, водить машину умею, тем-то пользоваться умею. Прощать не умею, не раздражаться не умею, отдавать, чтобы не было жалко, не умею. Всё, что в вечности пригодится, всё, что потрогать нельзя – не умею. А я научился за эту жизнь тысяче ненужных там вещей. Что же делать? Отлипать потихоньку. Как липучку от раны потихоньку отрывать. Господь дал дом огромный. Хожу я там, нравится мне – у меня и спальня, и кабинет, и всё это придётся оставлять. Жалко! Виниловых пластинок четыре тысячи штук избранных коллекция – жалко! А потом смотрю – не так уж и жалко со временем. С радостью вижу в себе начатки отлипаний. Вот на что стоит тратить жизнь – на подготовку к вечности».

Преподобный Сергий Радонежский и преподобномученица княгиня Елизавета, чью память празднует сегодня Церковь, явили своей жизнью пример подготовки к вечности и “отлипания” от вещей преходящих. Происходя из боярского рода, юный Варфоломей, как звали до монашества преподобного Сергия, всем сердцем тяготел к простой монашеской жизни. Но ушел из мира он только после смерти родителей, преподобных Кирилла и Марии. Суровая лесная жизнь научила молодого отшельника ремеслам, главным из которых было плотницкое дело. Борис Константинович Зайцев (1881-1972) в житийной повести "Преподобный Сергий Радонежский”, написанной в 1925 г. в Париже поэтично замечает: “…В благоухании его святости так явствен аромат сосновый стружки.”
(http://az.lib.ru/z/zajcew_b_k/text_1924_prepodobnyj_sergiy_radonezhskiy.shtml)

Писатель звал присмотреться к жизни прп. Сергия в начале 20-х годов “века-волкодава”, когда были поруганы все святыни, включая мощи преподобного. В тексте предисловия 1924 года был текст, который автор убрал из более поздних изданий: “Облик Сергия -- теперь и в ореоле мученичества -- светит еще чище, еще обаятельней. Ведь и Христос победил, быв распят.” Мощи Преподобного действительно подверглись вскрытию во время террора, но его глава была сбережена верными в неприкосновенности. Игумен Андроник Трубачёв, сын диакона Сергия Трубачёва, скончавшийся 5 апреля с.г., посвятил отдельную главу своей книги о закрытии Троице-Сергиевой Лавры “тайному и таинственному: сокрытию главы честной главы Преподобного священником Павлом Флоренским и графом Юрием Александровичем Олсуфьевым по благословению патриарха Тихона: http://www.odinblago.ru/zakritie_lavri/9  В день памяти обретения мощей прп. Сергия эта страница новой российской истории наполняется особым смыслом. 

Простота и скромность прп. Сергия была воистину евангельской. Будучи игуменом, он за кусок заплесневелого хлеба трудился целый день, строя крыльцо кельи другого монаха. По настоянию братии он принял игуменство, но был непреклонен к просьбам митрополита Алексия стать его преемником по московской кафедре: «Никогда я не был золотоносцем.” Он служил литургию в деревянных сосудах и в облачении из простого холста. 
Борис Зайцев проводит интересную параллель между двумя великими святыми средневековой Европы: “Святой Сергий, православный глубочайшим образом, насаждал в некотором смысле западную культуру, труд, порядок, дисциплину в Радонежских лесах, а святой Франциск, родившись в стране преизбыточной культуры, как бы на неё восстал…”

Преподобномученица великая княгиня Елизавета тоже оставила богатство и высокое положение, чтобы всей жизнью своей служить Господу в основанной ею Марфо-Мариинской обители, где она извлекла многих детей из притонов Хитрова рынка, где толпы бедных кормили, давали лекарства со скидкой, а бедным бесплатно, где лучшие профессора оперировали, а в самых тяжелых случаях Елизавета Фёдоровна ассистировала как хирургическая сестра, когда больные называли её руки - чудотворными. Её душевное устройство было близко духу Преподобного. Одна из сестер обители, Зинаида, писала о ней: “Все качества её души строго соразмерены были одно с другим, не создавая нигде впечатление односторонности. Женственность соединилась в ней с мужеством характера, доброта не переходила в слабость и слепое безотчетное доверие к людям, дар рассуждения присущ был ей во всём, даже в лучших порывах сердца. Скрывая свои подвиги, она являлась перед людьми всегда со светлым улыбающимся лицом, и только когда она оставалась одна или в кругу близких людей, у неё на лице, особенно в глазах, проступала таинственная грусть – печать высоких душ, имеющихся в этом мире.” 

Протоиерей Александр Шаргунов, особо почитающий царственных мучеников-страстотерпцев, однажды заметил, что “святые (Сергий и Елизавета) непостижимым образом связаны не только с Христом Богом, но и друг с другом. В видении матушки Любови, которое было ей за пять лет до революции, преподобномученица Елизавета и ее духовник преподобноисповедник Сергий стоят во славе в белых одеждах рядом с преподобным Сергием, игуменом Радонежским. Отец Митрофан Сребрянский (духовник царской семьи) принял постриг с именем Сергий в честь Преподобного. Вокруг головы великой княгини ‒ сияние и надпись из светозарных букв: «святая многострадальная великая княгиня Елизавета».

В духовности такого же типа — спокойной, не экзальтированной по-западному образцу, но устремленной внутрь — Борис Зайцев видит причину всенародного почитания преподобного: “Сергий как раз пример, любимейший самим народом, — ясности, света прозрачного и ровного; всматриваясь в его образ, чувствуешь: да, велика Россия. Да, святая сила ей дана. Да, рядом с силой, истиной, мы можем жить. В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости — неземной облик Сергия утоляет и поддерживает. Не оставив по себе писаний, Сергий будто бы ничему не учит. Но он учит именно всем обликом своим: одним он утешение и освежение, другим — немой укор. Безмолвно Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере.” 

​Учиться этим, казалось бы, простым понятиям, нам предстоит всю жизнь, до последнего дыхания. Несколько лет назад Петр Мамонов, прошедший извилистый путь рок-музыканта известного эпатажем но пришедшего в конце жизни к вере, поделился своим пониманием духовного роста: «Сядь напиши стихотворение хорошее, если ты поэт. Сядь напиши статью хорошую, если ты журналист. Найди хорошее, честное, чистое, чтобы в этом ужасе маленькую щелочку света сделать. На работе все тащат детали? Не тащи, сегодня хотя бы. Куришь семь косяков в день? Выкури сегодня пять. Это тоже будет христианство. Движение, подвиг. Так всюду, всегда, везде, постоянно. Всегда чуть в плюс чтобы было. Чуть лучше, чуть лучше — каждый день. И начинается что? В привычку входит. В человеке все — привычка. «Привычка свыше нам дана, замена счастию она». Входит в привычку деланье добра. К концу жизни стать бы нормальным человеком. Вот и вся задача. Чтобы с тобой всем было хорошо, спокойно, просто, ясно, не путано, без этих вопросов.»  Помолимся же об упокоении его души и попросим Господа помочь нам в приобретении привычки деланья добра, в чем в свое время так преуспели прп. Сергий и прпмч. Елизавета.

18-го июля, в воскресенье, после литургии братство приглашает всех на пикник - обед! Планируются игры на улице (волейбол, футбол и др). Милости просим!