Этот текст вышел в рассылке Kit. Подпишитесь, и вы будете получать наши письма два раза в неделю. На каждое из них можно ответить — написать в редакцию или задать вопрос автору. Если вы захотите поделиться этим текстом, вот открытая ссылка на него.

Введение. Как советский климатолог предсказал глобальное потепление

А теперь Сергей Миронов называет эту проблему «истерией»

Российские климатоскептики любят заявить, что дискуссия об изменении климата якобы навязана миру Западом, который таким образом лоббирует какие-то свои (очень корыстные, разумеется) интересы. Вам может показаться, что такая точка зрения давно устарела, однако она все еще популярна. Например, недавно — в апреле 2022-го — об этом сказал председатель партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов. По его словам, «сокращение выбросов СО2 и вся эта истерия вокруг глобального потепления преследуют одну-единственную цель — зафиксировать доминирующее положение развитых стран». 

На самом же деле в России всегда существовала своя собственная климатическая дискуссия. Самое яркое тому доказательство — советский климатолог Михаил Будыко, который поднял тему глобального потепления за четыре года до того, как этот термин впервые употребил американский ученый Уоллес Брокер. В брошюре «Влияние человека на климат», вышедшей в 1972-м, Будыко писал: «При существующих темпах хозяйственного развития деятельность человека может в близком будущем привести к изменениям глобального климата. Через 20-30 лет эти изменения начнут оказывать заметное влияние на условия хозяйственной деятельности, через 50-80 лет они коренным образом изменят эти условия на территории многих стран».  

Будыко был убежден, что глобальное потепление неизбежно, и активно продвигал эту точку зрения — писал в газету «Правда», отвечал на вопросы читателей «Известий», рассказывает научный журналист Ольга Добровидова в своем большом материале о советском ученом, опубликованном в издании «N+1». На страницах «Литературной газеты» в 1975-м Будыко настаивал: «Столь резкое изменение климата на протяжении короткого исторического периода создаст громадные трудности для многих стран: они окажутся перед необходимостью самым существенным образом изменить существующую систему земледелия и других отраслей хозяйства, так или иначе зависящих от климатических условий. А это в свою очередь потребует громадных капиталовложений». 

Западные ученые тоже занимались изучением климата, но по некоторым аспектам отставали от своих советских коллег. При позднем Союзе, в восьмидесятых, отставать стали уже советские климатологи — все потому, что у них не было достаточно мощных компьютеров. 

Так или иначе, мировая климатология развивалась благодаря ученым из разных стран и совершенствованию компьютерной техники. Эффективно двигаться вместе человечеству помогала международная климатическая дипломатия, ее цель — сделать так, чтобы государства могли решать проблему сообща. Сложно придумать задачу благороднее, но международные климатические переговоры очень быстро превратились в пространство для жесткого торга, шантажа, давления и манипуляций. 

Можно сказать, что это неудивительно — там, где сталкиваются интересы государств, такое пространство появляется всегда. И еще можно сказать, что это не так уж плохо — пока власти спорят, процесс идет, а важные решения, пусть не всегда легко и вовремя, но принимаются. 

Однако во многом именно потому, что климатические проблемы напрямую связаны с политическими, вторжение России в Украину стало, среди прочего, мощным дестабилизирующим фактором мировой зеленой повестки. Дело здесь не только в энергетическом кризисе, дело в будущем сотрудничества. Заявления политиков, даже мелкие — вроде того, что в апреле сделал Сергей Миронов — очень хорошо это показывают. Там, где многое держалось на договоренностях, обещаниях и желании понравиться друг другу еще вчера, сегодня уже мало что держится: связи рушатся, а соглашения хочется (или приходится) разорвать.

А ведь ко многим из них человечество шло десятилетиями. 

Часть первая. Как государства задумались о климате

И наконец договорились заняться этой проблемой вместе

Шестидесятые годы прошлого века до сих пор ассоциируются с хиппи и молодежной контркультурой. Что ж, во многом именно благодаря им климатическая дискуссия и вышла из кабинетов ученых на улицы. 

Те, кто митинговал против войны во Вьетнаме, часто интересовались вопросами окружающей среды — и растущее беспокойство ученых их только подстегивало. Как раз в это десятилетие вышла книга-бестселлер «Безмолвная весна» биолога Рейчел Карсон, рассказывающая о последствиях использования пестицидов. Затем произошел крупный разлив нефти в Санта-Барбаре, о котором много говорили по телевизору. Все это растило экологическое самосознание американцев и помогало разрозненным активистским группкам, обеспокоенным проблемами окружающей среды, начать наконец собираться в полноценное движение, рассказывает Kit исследовательница Рейчел Ротшильд. 

Кульминацией процесса стал первый День Земли 22 апреля 1970 года — тогда с экологическими лозунгами на улицы Нью-Йорка вышли 250 тысяч человек. Спустя восемь месяцев Конгресс США создал Агентство по охране окружающей среды, и уже в первой половине семидесятых в стране приняли несколько экологических законов — например, «Закон о контроле за токсичными веществами». 

Вскоре экологическая дискуссия стала международной — в 1979-м прошла первая Всемирная конференция по климату под эгидой Организации объединенных наций. 

Советским властям было важно поддерживать образ передового государства, которое принимает участие во всех важных для человечества обсуждениях, так что без представителей страны Советов мероприятие не обошлось — там, среди прочего, присутствовал советский геофизик Евгений Федоров. Как и в США, в СССР появилось ведомство для решения вопросов, связанных с окружающей средой — Госкомприроды. А когда в восьмидесятые разработали Монреальский протокол — международное соглашение о сокращении производства веществ, влияющих на озоновый слой — СССР быстро его ратифицировал.

Затем появилась МГЭИК — Межправительственная группа экспертов по изменению климата. Она была основана в 1988-м ООН и Всемирной метеорологической организацией. Задача, которую МГЭИК перед собой поставила — снабжать правительства стран научной информацией. Все эти годы в МГЭИК входят сотни ученых из разных частей планеты, которые обобщают результаты исследований и публикаций по теме климата, а затем формулируют выводы в специальных докладах. 

Любое международное взаимодействие нуждается в правилах и принципах, и для международного климатического сотрудничества их тоже придумали — так в 1992-м появилась Рамочная конвенция ООН об изменении климата (дальше мы будем называть ее РКИК). Сперва документ подписали 154 государства, однако сейчас он охватывает уже 197, то есть вообще все страны мира. 

Россия ратифицировала РКИК в том же году, когда конвенция вступила в силу — в 1994-м. Однако стране было не до климата — после распада СССР и реформ начала девяностых не только климатология, но и российская наука вообще переживала свои худшие времена. Важнейшие советские наработки оказались утеряны, все поглотил хаос, страна сосредоточилась на выживании. На Западе же именно в девяностые климатическая дискуссия окончательно стала полноправной частью политической повестки. Так, в 1991-м премьер-министр Великобритании Джон Мейджор говорил об опасности парникового эффекта и важности экологических мер. А Билл Клинтон во время предвыборной кампании 1992-го обещал направить деньги на возобновляемые источники энергии. 

В России начался обратный процесс — здесь развивался климатический скептицизм. Именно в те годы к проблеме климата стали относиться как к вредному мифу, сфабрикованному Западом. С подобных радикальных позиций выступали некоторые российские политики, что, разумеется, было выгодно Кремлю — страна активно перестраивала свою экономику на экспорт и сжигание углеводородных ресурсов. Климатический дискурс плохо сюда вписывался, и сам Путин в те годы шутил, что глобальное потепление для России даже полезно, потому что мы «меньше будем тратить денег на шубы и другие теплые вещи», а «урожай зерновых у нас повышается и дальше будет повышаться».

И все же Россия продолжала участвовать в конференциях ООН по климату, которые начали проходить ежегодно. Они стали известны как COP (каждой новой конференции присваивается свой порядковый номер — в этом году состоится COP-27). Именно там обсуждались условия Киотского протокола, а затем и Парижского соглашения.

Также в большое ежегодное климатическое событие со временем превратились и доклады МГЭИК. Но массовая аудитория по-настоящему обратила на них внимание, пожалуй, только в 2021-м — тогда вышел отчет, который назвали «важнейшим» и «эпохальным». Он окончательно подтвердил, что основная причина потепления — деятельность человека. И примерно к этому времени окончательно сменилась политическая позиция Кремля: в своих выступлениях Путин наконец перестал радоваться будущим большим урожаям и начал все чаще признавать, что изменения климата — большая проблема, в которой виноват человек.

Часть вторая. Почему нельзя сказать, что климат вне политики

И как страны используют его в своих (отнюдь не климатических) интересах

Сейчас взаимодействие государств в области климата регулируют три главных принципа. 

→ Первый — принцип предосторожности (Precautionary). В разговоре с Kit исследовательница Марианна Побережская называет его «основой международной климатической политики». Он заключается в том, что не нужно ждать полного научного консенсуса по вопросам климата, чтобы принимать политические решения. Напротив, государствам следует действовать на опережение.

→ Второй — принцип общей, но дифференцированной ответственности (Common But Differentiated Responsibilities). Это значит, что все страны борются с изменением климата в разной пропорции. Например, развитые и богатые государства (в том числе Россия) должны прилагать больше усилий, так как их «вклад» в проблему тоже больше. 

→ Третий — принцип «загрязнитель платит» (Polluter Pays). Согласно ему, загрязнители окружающей среды должны нести финансовую ответственность за свои действия. Этот принцип не так популярен, как остальные, потому что все еще ведутся споры о том, кто именно должен платить — государства, компании или отдельные люди. 

Кроме этих трех принципов для международной климатической политики также важна проблема, которую называют «трагедией общих ресурсов». Этот социоэкономический концепт описывает ситуацию, при которой отдельные люди (а также компании и государства), получая неограниченный доступ к ресурсам, действуют исключительно в своих интересах, что в итоге ведет к истощению этих ресурсов. А решать проблему приходится в том числе тем людям, которые ничего на ресурсах не заработали.  

Все это и делает международное взаимодействие по климату таким удобным пространством для политического торга. Так в общем-то было всегда: тот же СССР прибегал к экологическому сотрудничеству как к инструменту для разрядки отношений с Западом, вспоминает исследовательница Рейчел Ротшильд. Россия пошла по этому же пути — в начале нулевых она использовала ратификацию Киотского протокола, чтобы вступить во Всемирную торговую организацию, куда не могла попасть целых 18 лет. 

Впрочем, Россия в этом не уникальная, говорит исследовательница Марианна Побережская, — страны постоянно используют климатические инициативы для решения своих задач. «Здесь нет белых и пушистых, все манипулируют», — признает она. Причем это относится не только к авторитарным режимам — скажем, США тоже так делают, о чем стало известно благодаря WikiLeaks еще в 2010-м. Так, Вашингтон обещал Мальдивам предоставить финансовую помощь в размере 30 миллиардов долларов, если это островное государство ратифицирует Копенгагенское соглашение (экологическая декларация по итогам СОР-2009 в Копенгагене) в формулировках США, а не стран BASIC (Бразилия, ЮАР, Индия и Китай). А Иран в 2021-м прямо заявлял, что ратифицирует Парижское соглашение только в том случае, если Запад снимет с него санкции. 

Даже про МГЭИК нельзя сказать, что она вне политики, продолжает исследовательница Марианна Подбережская, ведь организация постоянно взаимодействует с политиками. Да и вообще, в климатической повестке сталкивается слишком много экономических и политических интересов, чтобы считать ее политически-нейтральной, продолжает руководитель департамента мировой экономики ВШЭ Игорь Макаров. Легко заметить, что наиболее активны в ней развитые страны-импортеры ископаемого топлива — не только потому, что они очень прогрессивны. Переход к безуглеродной экономике для них — возможность снизить свою энергетическую зависимость от других государств (в том числе от России) и перейти на новый технологический уклад, отмечает он. И напротив, страны-экспортеры ископаемого топлива — и РФ, конечно, в их числе — никогда не шли в авангарде зеленой повестки не потому что хотят жить на грязной планете, а потому что видят здесь угрозу своей модели экономического развития. Что же касается самых бедных стран, то повод поторговаться находят и они — чтобы получить побольше денег «на развитие». 

И все же общая тенденция заключается в том, что демократические страны активнее в борьбе с изменением климата, чем автократии, резюмирует Ольдаг Каспар из экспертной организации Germanwatch. Связано это, по его мнению, с двумя факторами. Во-первых, авторитарные и тоталитарные режимы (в их числе КНДР, Иран и ряд постсоветских государств) обычно не достигают больших успехов в дипломатии. В то же время меры по борьбе с изменением климата во многом разрабатываются в процессе международного сотрудничества, чему способствуют активные торговые, экономические и политические связи — диктатуры и автократии во всем этом сильно отстают. Во-вторых, важна популярность зеленой идеи в обществе, которую взращивают в том числе неправительственные и некоммерческие организации. Но власти недемократических государств такие организации не жалуют и всячески мешают им работать.

Россия — персоналистская автократия, и все же в последние годы объем ее сотрудничества с другими странами по вопросам климата стабильно рос, подчеркивает Ольдаг Каспар. Крепли связи между российскими и европейскими бизнес-структурами, экспертными сообществами, различными неправительственными и некоммерческими организациями, даже министерствами. Это заметно в том числе по ратификации Парижского соглашения — в отличие от Киотского протокола, Россия присоединилась к новой инициативе без торга. Многие эксперты даже сочли, что проблема климата станет тем самым крупным проектом, который вновь сблизит Россию и Запад. Ольдаг Каспар признается что сам так думал — и лоббировал идею дальнейшего укрепления сотрудничества. 

В свою очередь исследовательница Марианна Побережская отмечает настоящий всплеск зеленой активности в России последних лет — внезапно о климате в стране заговорили все. Конечно, во многом сыграл свою роль вопрос выгоды, ведь ЕС стал вводить пограничный углеродный налог — пошлину за ввоз на свою территорию товаров, производство которых загрязняет окружающую среду. Эта пошлина напрямую касалась России, которая до войны активно экспортировала в ЕС свои сталь и алюминий, а это как раз «грязные» производства. Но дело не только в деньгах, изменилось само общество. Именно в последние годы в стране появились свои соратники Греты Тунберг и просто те, кто активно интересуется этой темой, а средний класс начал присматриваться к ESG, как это делают инвесторы на Западе. 

Кроме того, Россия плотно взаимодействовала по климату с другими странами в рамках нескольких договоров и организаций. И именно потому что климат — часть большой международной политики, война пришла и в эти организации тоже.

Часть третья. В каких климатических организациях состоит Россия

И что с ними происходит после начала войны

Помимо Парижского соглашения, РКИК и МГЭИК Россия представлена во множестве экологических договоров и организаций — мы перечислим основные.

◉ Арктический совет

Что это такое → Межправительственный форум, созданный в 1996 году для сотрудничества стран по вопросу Арктики. Туда входит восемь «арктических» государств — кроме России это Дания, Исландия, Канада, Норвегия, США, Финляндия и Швеция. Еще при организации действуют шесть представительств коренных народов региона и работает 38 наблюдателей от самых разных организаций и нескольких «неарктических» государств. У совета есть своя декларация, но также международная деятельность в регионе регламентируется «Стратегией защиты окружающей среды Арктики», которую по инициативе Финляндии «арктические» страны подписали еще в 1991-м.  

Как работает → Каждые три года в совете выбирают одну страну-участницу, которая теперь будет председательствовать. На ее территории проводят встречи, конференции, экспедиции и другие тематические мероприятия. Также при организации работает шесть групп ученых и других специалистов, которые занимаются конкретными проблемами региона. 

Важные проекты → У совета действительно много проектов в Арктике, и это неспроста — она особенно подвержена климатическим изменениям из-за полярного усиления (подробнее об этом вы прочитаете в этом нашем тексте). Перечислять можно долго: существуют проекты по мониторингу морского разнообразия и радиоактивности, снижению количества микропластика, развитию экологических решений для народов тундры, обучению детей коренных народов и многие другие. Если вы хотите прочитать обо всем этом более подробно, обратите внимание на большой текст об Арктическом совете, который недавно выпустило издание «Кедр».

Что теперь → В 2021-2023-х годах роль страны-председателя Арктического совета досталась России. Но вскоре после начала войны остальные семь стран-участниц заявили, что теперь не будут отправлять своих делегатов на территорию страны, что фактически означает полную остановку работы организации. Чтобы так все-таки не случилось, эти же семь стран в начале июня заявили, что намерены продолжать сотрудничество без участия Москвы. Но это очень и очень сложно. Проблема не только в том, что значительную часть исследований, связанных с российской частью Арктики, пришлось остановить, а сотни проектов и экспедиций заморозить. Это — лишь детали одной большой проблемы, которую можно описать так: Арктика у нас на всех одна. Поэтому исключение России из деятельности совета отбросит назад не только российскую климатическую науку, но и, увы, всю мировую. Что-то похожее было во времена Холодной войны, говорит исследовательница Рейчел Ротшильд: существуют крупные исследования о том, как сильно она ударила по всей мировой науке второй половины ХХ века. 

◉ CITES

Что это такое → Аббревиатура расшифровывается как «Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения». Она появилась в 1975-м, а спустя год к ней присоединился Советский Союз. Сейчас в CITES входит 183 страны и весь ЕС. Цель этой организации — защита от международной торговли исчезающих животных и растений. 

Как работает → Контроль над международной торговлей животными и растениями осуществляется через специальную систему, в которую сейчас внесено больше 38,7 тысячи биологических видов. Секретариат CITES заседает в Женеве и контролирует работу двух комитетов организации: по животным и растениям. Государства-участники CITES встречаются каждые три года на конференции (в 2022-м она пройдет в Панаме в ноябре). 

Важные проекты → Помимо основной деятельности, специалисты CITES занимаются разными дополнительными инициативами. К ним относятся программа «Мониторинг незаконных убийств слонов», поддержка «экологического отношения» к деревьям, находящимся под угрозой исчезновения, а также «Международный консорциум по борьбе с преступлениями в сфере дикой природы», организованный вместе с Интерполом, Управлением ООН по наркотикам и преступности, Всемирным банком и Всемирной таможенной организацией. 

Что теперь → Сами руководители CITES не делали никаких заявлений о войне, однако нельзя сказать, что в организации все спокойно. Еще 28 марта исполняющий обязанности министра защиты окружающей среды и природных ресурсов Украины Руслан Стрелец направил генеральному секретарю CITES письмо, в котором предложил «начать консультации о приостановке членства России». По требованию Украины оно было опубликовано на сайте CITES, но никаких мер принято не было — по крайней мере, пока.

◉ Программа ООН по окружающей среде

Что это такое → Программа (для нее еще используют аббревиатуру UNEP) существует с 1972 года и объединяет все признанные ООН государства планеты. Она позволяет координировать действия в самых разных экологических областях — от борьбы с пластиком до разработки законодательства. 

Как работает → UNEP управляется Ассамблеей ООН по окружающей среде, которая проводится каждые два года в штаб-квартире UNEP в кенийской столице Найроби. Там разрабатываются основные экологические программы и принципы ООН, укрепляется международные климатические связи, анализируется состояние планеты и природоохранные стратегии государств. 

Важные проекты → Одна из центральных целей UNEP — контроль за «Повесткой дня по устойчивому развитию до 2030 года» ООН. Она была принята в 2015 году и содержит 17 целей — в том числе «снизить неравенство внутри и между странами», а также «обеспечить доступ к недорогой, надежной, устойчивой и современной энергии для всех». Именно благодаря UNEP в 1987-м был подписан Монреальский протокол, спасший озоновый слой Земли, а в 2013-м — Минаматская конвенция о ртути, которая позволила значительно сократить производство, экспорт и импорт этого токсичного вещества. Крупный проект UNEP — премия «Чемпионы Земли», которую ежегодно вручают экологическим лидерам со всего мира: политикам, ученым, активистам. В 2006 году ее присудили бывшему советскому лидеру Михаилу Горбачеву, а в 2011-м — российской исследовательнице Ольге Сперанской. 

Что теперь → Очередная встреча стран-участниц в Найроби прошла 26 февраля, на второй день российского вторжения — и оно было «осуждено в самых решительных выражениях». В марте глава UNEP Ингер Андерсен вошла в рабочую группу ООН по противодействию глобальным последствиям войны, а в июле эксперты программы выпустили заявление, в котором провозгласили «токсичное наследие вторжения на многие поколения вперед». Несмотря на это, Россия продолжает оставаться частью UNEP, как и всех остальных организаций под эгидой ООН. 

◉ Договор об Антарктике

Что это такое → Система договоров об Антарктике (ATS) формировалась с 1959 года. Ее цель — запрет использования этой территории в военных целях и создание условий для научной деятельности, которую разрешается вести только ученым из подписавших договор стран. Для этого, например, можно строить в Антарктике исследовательские станции. Сейчас сторонами ATS являются 54 государства, в том числе Россия и Украина. 

Как работает → C 2004 года у ATS есть секретариат, который заседает в Буэнос-Айресе и регулирует взаимодействие стран-участниц договора. А каждый год эти страны устраивают совместное заседание. 

Проекты → Так как Договор — не полноценная организация, у него нет проектов. Однако секретариат следит, чтобы страны соблюдали договоренности. К ним относятся меры по защите окружающей среды для экспедиций, исследовательских станций и их посетителей, правила утилизации отходов, запрет на добычу ископаемых и другие. 

Что теперь → В мае-июне 2022-го совещательная встреча в рамках Договора прошла в Берлине, и по ее итогам выпустили коммюнике. В нем осуждается российская агрессия, но вместе с тем отмечается, что делегаты высказываются против прекращении членства России в Договоре: «Многие подчеркнули, что деятельность ATCM по обеспечению мира, исследований и защите окружающей среды не должна компрометироваться из-за военной агрессии одной страны-участницы против другой».

Часть четвертая. Что же с климатическим сотрудничеством будет дальше

И почему бы просто взять и не исключить из него Россию

Если вы внимательно читали предыдущую часть, то, конечно, заметили, что один только Арктический совет категорически не хочет сотрудничать с Россией. Зато в международных организациях, действующих под эгидой ООН, с членством России ничего не происходит. 

Но это не значит, что проблемы нет.

Все последние годы Россия рассматривала свои климатические обязательства перед мировым сообществом как важное направление внешней политики. Такая позиция властей страны позволяла российским ученым активно сотрудничать с западными коллегами, запуская новые исследования и программы. Сейчас же у зеленой повестки нулевой приоритет, говорит руководитель департамента мировой экономики в ВШЭ Игорь Макаров. Да, Россия продолжит участвовать в дискуссии, но у нее больше нет задачи понравиться международному сообществу — внешнеполитический имидж Москвы климатом все равно уже не спасти. 

Яркая иллюстрация — недавнее выступление главы «Роснефти» Игоря Сечина на Евразийском экономическом форуме. В то время как благодаря стараниям Пекина стало возможно добывать солнечную энергию дешевле угольной, Сечин фактически прямо назвал инвестиции в возобновляемые источник энергии неоправданными. Не самая прогрессивная позиция (китайская зеленая политика — хорошее тому подтверждение), но казаться прогрессивными больше и не обязательно. 

При этом проблему климата без России не решить, ведь страна — крупный эмитент парниковых газов, а также крупнейший поставщик ископаемого топлива и углеродоемкой продукции (то есть металлов, удобрений и так далее), которые входят 

в начальные звенья цепочек добавленной стоимости многих мировых товаров. Кроме того, российские леса — значимый «поглотитель» выбросов. Все это делает роль России в международном климатическом сотрудничестве крайне высокой — она точно не меньше, а может даже больше, чем роль в мировой экономике, подчеркивает Макаров. 

С такой оценкой согласен и председатель Ассоциации журналистов-экологов Александр Федоров. Он приводит еще несколько примеров того, как резко изменившееся отношение к России ударило по международному климатическому сотрудничеству. Так, запланированную на июнь 2022-го сессию комитета ЮНЕСКО по культурному и природному наследию в Казани отменили из-за войны, а в Глобальном экологическом фонде теперь действует негласное правило не поддерживать финансирование проектов, связанных с российской природой.

Выглядит так, что российская природа пострадает, и это правда так. Но одного только перечня арктических проектов, которые пришлось остановить из-за вторжения в Украину, достаточно, чтобы осознать — план человечества по спасению планеты провалится без участия России в нем. 

Сама же она тем временем вернулась к климатическим манипуляциям: во время своего «валдайского» выступления, состоявшегося на днях, Владимир Путин заговорил о глобальном потеплении лишь для того, чтобы вновь объяснить собравшимся, что Запад во всем неправ. 

. ><{{{.______)

Как именно международное климатическое воздействие будет продвигаться дальше, во многом покажет очередной саммит ООН, который пройдет в ноябре в Шарм-эль-Шейхе. Ольдаг Каспар из Germanwatch уверен, что Россия приедет туда гораздо менее подготовленной, чем обычно. И не только потому, что приоритеты страны изменились — часть климатических специалистов покинула страну (как, например, эмигрировавший еще весной Анатолий Чубайс).

Это ослабит позиции страны на переговорах, продолжает Ольдаг Каспар, и большая часть климатических проектов между западными странами и российскими компаниями будет заморожена или отменена. Он сходу называет трех первых кандидатов на это: российско-германский проект по развитию водородной энергии, серию экологических конференций России и Евросоюза в Сколкове, а также все мероприятия в рамках российско-германского года экономики и устойчивого развития.

В свою очередь исследовательница Марианна Побережская напоминает, что изменение климата — не религия, оно происходит независимо от того, верим мы в него или нет. Россия в этом процессе — одна из самых уязвимых стран, что стало особенно заметно в последние лет пять по наводнениям, лесным пожарам и перепадам температур, подчеркивает она. 

То есть да — проблему климата не решить без России, но исключив себя из процесса, страна не избежит той проблемы, ради решения которой этот процесс был запущен. Одной стране никогда не справиться, особенно если вспомнить, что климат — не политический лозунг, а экзистенциальная угроза.