В 1973 году вышла книга канадо-американского антрополога и психолога Эрнеста Беккера «Отрицание смерти». 

Опираясь на работы философа Серена Кьеркегора, психиатра Зигмунда Фрейда, его последователя Отто Ранка и других ученых, Беккер доказывал: очень многое из того, что привык делать человек, он делает, чтобы справиться со страхом смерти.

За «Отрицание смерти» Беккер получил Пулитцеровскую премию. Посмертно: за год до выхода книги у него диагностировали рак, от которого антрополог и скончался. 

В восьмидесятые годы идеи, описанные Беккером, легли в основу «теории управления страхом смерти». Ее сформулировали трое американских академических психологов: Шелдон Соломон, Джефф Гринберг и Томас Пищински. С тех пор как теория была опубликована, ее подтвердили десятки исследований.

Если очень коротко, суть вот в чем. Сталкиваясь с напоминанием о собственной смертности, мы склонны делать все для того, чтобы поскорее об этом забыть. Нет, не то чтобы мы прямо отрицаем конечность собственного существования. Но предпочитаем думать, что смерть произойдет когда-нибудь очень не скоро, в неопределенном будущем. Или верим, что бессмертны — не только в загробной жизни, но и, например, благодаря своим детям или творчеству. 

Все это помогает жить, не сталкиваясь с экзистенциальным ужасом каждую минуту. Большую часть времени человечество неплохо справляется с этой задачей. Но есть периоды истории, когда получается хуже. Например, войны. Или пандемии. 

К началу 2022-го пандемия коронавируса унесла жизни почти шести миллионов человек. Уже два года каждый день мы читаем новости о заболевших и умерших. И успокаивать себя мыслями о том, что смерть далеко и бывает с другими, снова стало очень сложно.

Привычные механизмы, которые не дают нам осознать собственную смертность (зато дают жить спокойно), в начале пандемии действительно перестали работать, признает профессор философии в Университете Портленда Джеймс Бэйли. По его словам, в результате люди столкнулись со своего рода «экзистенциальным шоком» — аналогичным тому, который переживаешь, избежав автомобильной аварии.

Тому, как жители Земли уже два года справляются с новым экзистенциальным шоком, и посвящен этот материал. В нем собраны исследования, опросы и другие открытые данные по теме. И на их основе выделены несколько важных изменений восприятия смерти в эпоху ковида.

Проанализировать и систематизировать знания Kit помогли эксперты. Это культуролог, доцент факультета коммуникации, медиа и дизайна НИУ ВШЭ Оксана Мороз, кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Института социологии РАН Дмитрий Рогозин, социолог, автор подкаста «Смерть на все случаи жизни» Ксения Чакилева и танатопсихолог (это специалист, который помогает людям переживать смерть близких) Ольга Иванова.

О смерти чаще говорят 

даже когда разговор вовсе не о ней

Летом 2021 года компания Better Place Forests, которая занимается организацией так называемых экологичных похорон (подробнее о ней можно прочитать здесь), опубликовала результаты исследования «Как COVID-19 изменил отношение американцев к смерти».

Для него опросили американцев от 25 до 75 лет и старше из разных штатов. Больше половины (51%) признали, что из-за ковида стали думать о смерти больше. Среди миллениалов таких оказалось сразу 60%. Они в том числе отметили, что наконец начали обсуждать вопросы конца жизни со своими семьями.

Социолог Дмитрий Рогозин подтверждает: люди чаще говорят о смерти. Причем и тогда, когда разговор вроде как совсем не о ней. «Мы выяснили это, когда проводили двухгодичное исследование о том, как ковид изменил жизнь людей (результатов этого исследования в открытом доступе нет. — Прим. Kit). Даже на вопросы, никак не связанные со смертью — например, об экономическом положении, — человек рассказывал историю о потере близкого», — комментирует он.

Рогозин отмечает — чаще говоря о смерти, люди постепенно стали использовать больше разных слов: «Если в марте 2020-го в ответ на новость о гибели человека говорили „У меня нет слов“, то за два года эти слова нашлись. Потому что едва ли не каждая семья если не потеряла родного человека из-за ковида, то пережила это в кругу близких знакомых».

О том, какие слова используются в разговорах о смерти, рассказывает танатопсихолог Ольга Иванова. Часть ее клиентов — те, кто недавно пережил смерть близкого. В основном это 30–40-летние люди, потерявшие родителей или бабушек и дедушек из-за ковида. Другая часть — люди, которые панически боятся смерти.

По словам Ивановой, чаще всего ее клиенты прибегают к эвфемизмам: например, «Он ушел от нас», «Он нас оставил», «Его не стало». Психолог считает, что все эти слова, с одной стороны, помогают человеку справиться с горем, а с другой — «затрудняют восприятие» происходящего.

«Мне постоянно приходится говорить людям: „Почему вы говорите, что кто-то „ушел“?“ „Ушел“ — это как будто уговаривание себя, что [человек умер] не навсегда. [Прямо говорить, что человек умер] — это больно, но возвращает к реальности», — объясняет она.

При этом Иванова уверена, что два года пандемии сделали смерть более реальной, чем она была. «Мы начинаем жить в другом мире, где люди начали замечать смерть — она стала видимой. Люди осознали потребность о ней говорить. И уже не могут делать вид, что смерти не существует», — говорит психолог.

Причем, по ее словам, говорить о смерти стали даже там, где раньше это было совсем не принято: «Два года назад я была единственным русскоязычным психологом, который вел блог о смерти в инстаграме. Сейчас я знаю минимум шесть специалистов, которые пишут и говорят об умирании».

Сама Иванова ведет в инстаграме «самый жизнеутверждающий блог о смерти», у него 4740 подписчиков. В нем психолог рассказывает, например, о «техниках горевания» и эвтаназии, советует книги и фильмы. Последний пост посвящен Дню всех влюбленных — это подборка тематических валентинок. На одной из них изображено надгробие, а рядом надпись: «Любовь — это… Быть рядом даже после смерти». 

Прощаются теперь там же, где общаются 

поэтому прощаться стало сложнее

Еще на старте пандемии, в марте 2020-го, американские Центры по контролю и профилактике заболеваний (CDC) рекомендовали ритуальным агентствам страны в целях безопасности перенести похороны в онлайн. То же самое произошло и в некоторых других странах.

За два следующих года, если верить опросу, в прощальных мероприятиях в интернете приняли участие 40% американцев. А 10% стали посетителями виртуальных похорон. 

В России онлайн-похороны тоже появились почти сразу. В разгар «первой волны» их предлагали ритуальные компании и в Москве, и в регионах. Выглядят виртуальные похороны так: в зале крематория устанавливают несколько камер и организуют прямую трансляцию для родственников, близких и друзей. А те наблюдают за церемонией со своих домашних компьютеров. 

«Самый популярный [вид связи сейчас] — WhatsApp, он есть практически у всех. Создается группа из тех, кто не смог поехать, и транслируется, уже как скажет клиент», — рассказывает руководитель агентства «УфаРитуал» Галина Рублева.

Отдельно родственники могут организовать онлайн-поминки — в Zoom или любом другом сервисе видеозвонков. 

Опрошенные Kit эксперты отмечают, что за два пандемийных года смерть значительно отдалилась от нас в физическом пространстве и стала гораздо ближе к нам в пространстве виртуальном. Это происходит с человеком впервые за всю его историю. Причем для прощальных онлайн-ритуалов — вроде виртуальных похорон или поминок — никаких отдельных сервисов не появилось. И все это «осело» там, где мы общаемся друг с другом по работе и не только. 

«Zoom — инструмент рабочей коммуникации, который теперь выступает в качестве способа поминовения. Это приводит к смешению сакрального и несакрального. И становится постоянным сигналом: „Помни о смерти“. Потому что ты в любой момент можешь тоже оказаться в ситуации, когда другие люди будут открывать этот злополучный Zoom, чтобы проводить тебя», — комментирует культуролог Оксана Мороз.   

По ее словам, из-за включения ритуалов смерти в нашу повседневную коммуникацию живое и мертвое теперь существует в едином пространстве. Это разрушает ритуалы прощания, которые складывались столетиями. Ведь традиционные похороны и поминки люди переживают вместе, имея возможность утешить друг друга, в том числе физически — например, обнять. Все это происходит в определенное время и в определенном месте, в которое не придешь просто так.

Новая ситуация породила новые вопросы, говорит Мороз. Например, какие практики для прощания теперь можно использовать? 

Социолог Ксения Чакилева считает, что одна из таких практик — уход за страницей умершего в социальных сетях. «Пользователи решают вопрос, как сообщить о смерти близкого: например, ставят ему на аватарку черно-белую фотографию», — говорит она.

Фейсбук еще несколько лет назад дал пользователям возможность назначать «хранителей» своих страниц. Хранитель — это человек, который следит за аккаунтом после вашей смерти: меняет аватарки и фотографии обложки, размещает памятные публикации от имени умершего и даже одобряет новые заявки в друзья. 

Однако ритуалы ухода за страницами умерших людей до сих пор не сложились. Это может приводить к путанице, говорят эксперты: пользователи, которые не знают, что человек умер, продолжают взаимодействовать с его аккаунтом так же, как с аккаунтом живого. А алгоритмы — использовать данные с его страницы для сбора информации и размещения рекламы. 

Другой вопрос, который формулирует Мороз, — как вообще в онлайн-пространстве переживаются горе и траур? Социолог Дмитрий Рогозин считает, что из-за виртуализации смерти проститься с близкими стало сложнее психологически. 

«Для нас телесный контакт обладает сверхреальностью. Когда присутствие [на похоронах в реальном пространстве] купируется и человек не может наблюдать [похороны] воочию, уровень восприятия [того, что человек действительно умер] снижается», — объясняет он.

Рогозин признает, что в России число людей, которые участвовали в ритуальных церемониях в интернете, очень невелико. Но говорит, что это, как правило, самые социально активные люди, которые во многом и формируют общественное мнение. 

В свою очередь психолог Ольга Иванова добавляет: практика хоронить умерших от ковида в закрытых гробах, ограничения на количество людей на церемониях, маски на лицах и социальная дистанция — все это усложняет процесс психологического принятия смерти даже тем, кто присутствует на «реальных» похоронах. Нам важно увидеть и потрогать тело, почувствовать его холод — чтобы понять, что человек никуда не ушел и не спит, он умер, подчеркивает Иванова. 

На сеансах со своими клиентами она даже придумывает альтернативные ритуалы, которые помогают осознать утрату. Например, можно специально съездить домой к покойному и побыть в пустой квартире. Или поговорить об умершем с близкими и общими друзьями, как будто «свериться» с ними и понять — человека действительно больше нет. 

Подобные ритуалы помогают закончить незавершенные, оборванные смертью отношения, считает психолог. Причем в ковид это может быть особенно важно: «Смерть от коронавируса внезапная. Еще утром человек переписывался по вотсапу, а после обеда его уже нет. И кажется, что ничего не предвещало. <…> Поэтому важно помочь психике завершить этот процесс. Иначе наступает „отсроченное горе“, когда процесс переживания утраты прерывается. Человек замораживается в своих эмоциях, его жизнь становится похожей на день сурка». 

По словам Ивановой, последний этап горевания — принятие, когда на смену боли приходит грусть. Если смерть человека осознать так и не удалось, этот этап может не наступить. И тогда «вся жизнь превращается в оплакивание». 

Смерть стало удобнее планировать 

но, увы, не в России

На Западе «видимость смерти» как таковой естественным образом вызвала интерес к смерти собственной. По данным исследования Сиенского колледжа в США, 30% жителей страны хотят задокументировать свои пожелания о том, как именно они должны быть похоронены. И сделают это «с большой вероятностью».

Им есть куда обратиться: в США работает сразу несколько специальных сервисов. 

Бурное развитие этого рынка в последние годы журналисты даже назвали «бумом планирования смерти» и «смерть-позитивом».

Один из сервисов называется Lantern. За время пандемии число его пользователей выросло на 123%. Большинство из них младше 45 лет.

Сайт Lantern больше похож на страницу туроператора, чем ритуального сервиса. С его помощью можно не только заранее запланировать собственные похороны и церемонию прощания, но и привести в порядок все свои последние дела: распорядиться «цифровым наследством» (кстати, у Kit скоро выйдет текст об этом), опубликовать мемуары или записать видеообращение к потомкам. Предполагается, что подробное руководство значительно упростит жизнь тем, кто займется вашими похоронами в будущем. 

Еще один сервис — Cake. Если верить информации на сайте, его услугами пользуется 40 миллионов человек ежегодно. Все они тоже составляют руководства по собственной смерти. Похороны или кремация? А если кремация, что потом сделать с прахом? И какой альбом включить на похоронах?

Создатели Cake отмечают, что пандемия заставила думать о смерти тех, кто раньше думал о ней меньше всего, — молодых людей в возрасте от 20 до 30 лет. «Миллениалы в последнее время беспокоятся о своей смертности, им становится все легче говорить об этом, и они с большей вероятностью скорбят или знают кого-то, кто скорбит», — говорит соосновательница Cake Суэлин Чен.

Американские стартапы для планирования смерти даже завели общий канал в мессенджере Slack, чтобы координировать действия друг с другом, — он называется «Death & Co». Его участники надеются, что пандемия превратит планирование смерти в обычный элемент взрослой жизни — такой же, например, как планирование отпуска.

Но подобные сервисы работают не только в США. Например, в Малайзии есть компания по организации похорон Nirvana — услуги планирования смерти приносят ей 90% дохода. И этот доход значительно вырос с началом пандемии. По словам представителя Nirvana, пандемия «повысила уровень осознанности, люди не могут игнорировать тему смерти и говорят о ней, хотя раньше она считалась табуированной». 

В нашей стране подобных сервисов пока нет, поэтому россияне вынуждены пользоваться традиционным методом планирования — завещанием. И тех, кто хотел бы его составить, стало заметно больше.

По данным Федеральной нотариальной палаты, в первые шесть месяцев 2021 года спрос на завещания в России увеличился на 22%. Еще заметнее, сразу на 30%, выросло число совместных завещаний — когда «супруги завещают все свое имущество или его часть по обоюдному согласию». Эксперты связывают это с несколькими причинами. Конечно, коронавирус в их числе.

Появляются новые сервисы ритуальных услуг

и начинается «уберизация» рынка 

Автор вышедшей в 2020 году книги «Загробная жизнь онлайн. Бессмертие, память и горе в цифровой культуре» Давиде Систо уверен: в ближайшие годы традиционные и виртуальные ритуалы каким-то образом объединятся и сформируют новую традицию прощания с умершими. 

Первые признаки этого уже можно заметить. По всему миру появляются компании, которые пробуют «уберизировать» и эту сферу тоже.

Индийский стартап ритуальных услуг Guruji on Demand был запущен в 2019 году и первое время работал только как служба бронирования священников. Но с наступлением пандемии расширил ассортимент услуг. Теперь за 339 долларов там можно заказать индуистский похоронный пакет. Он включает в себя поиск священника для последнего обряда, необходимые материалы для похорон, транспортировку тела, организацию кремации и оформление свидетельства о смерти. По словам соучредителя Guruji on Demand, к концу «пандемийного» 2020-го выручка сервиса подскочила на 219%.

В Китае с начала пандемии многие стали клиентами облачного сервиса, который предлагает Fu Shou Yuan International Group — крупнейшая национальная похоронная компания. Сервис позволяет удаленно возложить на могилу цветы или зажечь свечи. Кроме того, можно нанять работника, который подметет могилу или организует полировку надгробия. По состоянию на начало 2021 года, сервисом воспользовались больше 900 тысяч человек более чем в 30 городах страны.

В России робкие попытки «уберизации» похоронной сферы тоже предпринимают — хотя с рынком ритуальных услуг в нашей стране все очень сложно и вероятность его скорой модернизации крайне низкая. Однако и здесь появился сервис iWALY, который работает как приложение в смартфоне. 

iWALY позволяет дистанционно заказать цветы на могилу, ее уборку, ремонт и благоустройство. Причем оплатить доставку цветов можно к месту захоронения не только близкого человека, но и знаменитости — для этого на сайте сервиса сформирована база «известных» могил.

Судя по отзывам, приложение нравится пользователям, однако по-настоящему популярным так и не стало. Конкурентов на российском рынке у него тоже до сих пор не появилось. 

В самом сервисе объясняют это так: «Людям на словах важен уход за могилами, им кажется это хорошей идеей, но дальше, как правило, дело не идет. Большинство кладбищ России находится в запустении». 

. ><{{{.______)

Если приглядеться к изменениям, о которых мы рассказали, можно заметить: они появились благодаря новой «видимости» смерти, но стремятся снова сделать ее невидимой. Организация собственных похорон на красивом сайте больше похожа на игру. А дистанционная доставка цветов на могилу избавляет от лишних хлопот и переживаний — так же, как и онлайн-поминки. 

Кроме того, виртуализация смерти добавляет веры в бессмертие, которая нам так важна. И речь здесь не только об аккаунтах в соцсетях, которые продолжат существовать и после нас. Еще растет количество чат-бот-сервисов на основе искусственного интеллекта, которые позволяют завести имитированный разговор с виртуальной версией умершего человека. 

А не так давно в нескольких американских штатах легализовали новый способ захоронения — компостирование. Вместе с органическими материалами тело закрывают в металлической камере, в которой поддерживают оптимальные для разложения условия. Через месяц содержимое камеры превращается в удобрение. 

Его можно закопать в лесу, и в скором времени на этом месте наверняка вырастет дерево. Причем каждое такое захоронение позволяет снизить выброс углекислого газа в атмосферу на одну тонну по сравнению с кремацией. 

Вряд ли эта информация поможет вам справиться с экзистенциальным переживанием. Но вдруг поможет немного от него отвлечься?