Осенью 2021 года исполнительный директор Всемирной продовольственной программы (WFP; подразделение ООН) Дэвид Бисли и миллиардер Илон Маск заочно поспорили о еде и деньгах.

Все началось с интервью, которое Бисли дал CNN в конце октября. В нем глава WFP заявил, что 42 миллиона человек в 43 странах находятся на грани голодной смерти. Помочь им могли бы богатейшие люди мира — например, основатель Amazon Джефф Безос и основатель Tesla Илон Маск. На борьбу с голодом нужно 6,6 миллиарда долларов, подчеркнул Бисли, а это всего 2% богатства Маска.

Основатель Tesla отреагировал быстро и привычным для него способом — через твиттер. Он написал, что готов продать акции Tesla на нужную сумму и отдать деньги WFP, если организация объяснит ему, как именно это решит проблему. Заодно Маск вспомнил, что в 2020 году WFP уже собрала 8,4 миллиарда долларов — но голод почему-то все еще не побежден.

План победы на деньги Илона Маска WFP представила в середине ноября. Сумму в 6,6 миллиарда организация разделила на четыре неравные части. Согласно идее, деньги пойдут на покупку продуктов нуждающимся (3,5 миллиарда), продовольственные ваучеры (2 миллиарда), разработку программ распределения продуктов и ваучеров (700 миллионов), а также финансирование необходимых процессов, включая логистику и мониторинг.

Очевидно, все это скорее тактические меры, которые если и помогут накормить 42 миллиона человек в ближайшем будущем, то, очевидно, не решат глобальную проблему стратегически, в ближайшие десятилетия. Есть еще около 270 миллионов человек, которые до конца года столкнутся с нехваткой еды. А каждый третий человек (2,4 миллиарда) на планете недоедает — то есть, попросту говоря, питается плохо, испытывая недостаток необходимых для здоровья питательных веществ. И поводов для оптимистичного взгляда в будущее здесь нет. По прогнозам ООН, к 2050 году население Земли увеличится почти на два миллиарда человек — до 9,7 миллиарда. Нам понадобится еще больше еды, чем сейчас. А значит, вопрос нехватки продовольствия встанет еще острее. 

Можно ли решить проблему, просто производя больше еды и распределяя ее среди нуждающихся? Само собой, все не так просто. Продовольственные ресурсы Земли исчерпаемы, а проблему голода усугубляют военные конфликты, экономические кризисы и последствия климатических изменений. Кроме того, пищевая индустрия уже сейчас ответственна за выбросы 21–37% всех парниковых газов на планете. А их нам вообще-то нужно сокращать, а не наращивать — причем ощутимо и как можно скорее. 

Короче говоря, человечеству уже сейчас нужно искать способы, как обеспечить себя едой. Она должна быть вкусной, питательной, здоровой и хотя бы относительно безопасной для планеты. И все это — одновременно. 

Плохая новость: даже теоретически у человечества нет универсального способа решить все эти проблемы. Но хорошая тоже есть: кое-что мы все-таки успели придумать — причем в разных сферах, связанных с производством питания.  

Проблема: много еды просто выбрасывают

Парадокс нехватки продовольствия на планете заключается в том, что каждый год человечество выбрасывает треть всей производимой еды — около 1,3 миллиарда тонн. У этого процесса есть название — food waste. Сюда включают и ту еду, которую выкидываем мы с вами, и вовремя неубранный урожай, и пищевые отходы при производстве, и так называемые уродливые овощи и фрукты, и продукты с истекшим сроком годности. 

Решение → редистрибуция и переработка.

Что мы будем есть: «уродливые» овощи и фрукты; смузи, соусы и другие продукты из переработанной пищи; еду в мятой упаковке.

→ Излишки еды, которая пока не испортилась, но не нужна массовому покупателю, уже сейчас бесплатно распределяют по благотворительным организациям, продовольственным банкам и образовательным учреждениям. Но такие продукты можно и перепродавать — тем покупателям, которым внешний вид еды не так важен. Или перерабатывать в новые продукты, давая им вторую жизнь. Параллельный метод — переработка ненужных продуктов в корма для животных. Для решения проблемы food waste ученые предлагают развивать экологически устойчивые биохозяйства закрытого цикла: в них отходы пищевого производства сразу идут на корм скота, который содержится тут же. Пока все это не стало массовым явлением, но будущее ответственного подхода к еде — за системным распределением такого рода. 

Кто это делает уже сейчас: перераспределением ненужной еды среди бедных и бездомных занимается английская компания City Harvest. Компании Odd Box (Великобритания) и Imperfect Foods (США) забирают «уродливые» плоды у фермеров и еду в мятой упаковке из магазинов, чтобы перепродавать их по подписке. Британские компании Rubies in the Rubble и Waste Not, а также американская Preserve Farm Kitchens перерабатывают «уродливые» фрукты и овощи в смузи, чатни, релиши, соки и соусы. Рутгерский университет Нью-Джерси отдает всю еду, которую не съели студенты, местной свиноферме. А Всемирный фонд дикой природы (WWF) разработал программу No Food Left Behind: она позволяет перерабатывать пищевые отходы из магазинов и предприятий в корм для кур.

Проблема: мы едим много мяса (и это влияет на климат) 

Еще раз: индустрия еды ответственна за 21–37% всех парниковых выбросов в атмосферу на планете. Но разные продукты оставляют разный углеродный след. И если ваш личный углеродный след, как уже писал Kit, считать бессмысленно, то в масштабах индустрий он как раз имеет значение для планеты. Углеродный след для продуктов считают по методике оценки жизненного цикла (life cycle assessment). Самые плохие показатели у говядины: один килограмм такого мяса за весь жизненный цикл коровы выделяет около 70 килограмм в CO₂-эквиваленте. Для сравнения: на свинину приходится 12 килограмм, на курицу — 10 килограмм, а на картофель — 500 грамм. Даже если пересчитывать показатели с учетом питательной плотности (килограмм мяса насыщает дольше, чем килограмм картофеля), говядина все равно в антилидерах. 

Коровы — рекордсмены по выбросам метана (через отрыжку и кишечник). Также им нужны большие пастбища, под которые вырубаются леса — поглотители углерода из атмосферы. И чтобы выращивать еду для коров, тоже нужна земля: ее удобрение и обработка сельскохозяйственной техникой — это дополнительные выбросы. 

Решение → альтернативные источники белка.

Что мы будем есть: больше растительного мяса и меньше «традиционного»; насекомых в любых видах, а также снеки, смузи, пасту и хлеб из них.

→ Человечеству действительно придется есть меньше мяса и молочных продуктов. С одной стороны, это все еще не общемировой тренд: потребление мяса на планете растет, хоть темпы этого роста и различаются от страны к стране (а где-то — например, в Германии — в последние годы заметно выросло число вегетарианцев). С другой — рынок вегетарианской еды тоже растет: в 2018 году он оценивался в 12,69 миллиарда долларов, а к 2025-му, как ожидается, превысит 24 миллиарда. Конечно, всеобщий отказ от любых продуктов животноводства — слишком радикальная идея, даже если мы говорим о перспективе десятилетий. Но все более активное распространение околовегетарианских рационов будет происходить неминуемо: это и отказ от красного мяса, и отказ от любого мяса с сохранением в рационе других животных продуктов (пескетарианство) или только молочных (лактовегетарианство), а также редутарианство — когда вы продолжаете есть мясо и другие животные продукты, но по минимуму. 

Кто это делает уже сейчас: в мире насчитывается 628 миллионов вегетарианцев, больше половины из них живут в Индии. В Европе самая высокая доля вегетарианцев — в Италии (10%, или 6 миллионов человек). А по абсолютному показателю первое место за Германией (7,5 миллиона человек). В России, по данным Росстата за 2018 год, совсем отказались от мяса или сократили его объем в рационе всего лишь чуть больше 1% жителей страны. Зато, согласно более свежему опросу 2021 года, не исключают переход на вегетарианство или веганство в будущем сразу 36% россиян.

→ Доступная альтернатива традиционному мясу — растительное. Его готовят из сои, гороха или пшеницы, реже — из фасоли, картофеля и грибного мицелия. По данным исследовательской компании Euromonitor International, мировая индустрия растительного мяса в 2020 году достигла объема 20,7 миллиарда долларов, а к 2024-му составит уже 23,2 миллиарда. В России растительное мясо все еще занимает меньше 0,5% товарооборота, но тенденция к росту тоже есть. Как подсчитали в NielsenIQ, за минувший год в крупнейших розничных сетях страны продажи растительного мяса в натуральном выражении выросли на 4%, в то время как традиционного — сократились на 3%.

Кто это делает уже сейчас: в Европе и США есть целые ассоциации, которые представляют интересы компаний по производству продуктов питания на растительной основе. И таких компаний десятки. Они используют вариации растительного белков и микопротеина, текстураторы, эмульгаторы и пищевые добавки, которые делают их продукты похожими на котлеты, сосиски и наггетсы из мяса и рыбы. А еще они производят заменители молочных продуктов и блюд из яиц. Есть компании, которые специализируются на такой продукции, — это Beyond Meat, Impossible Foods, Very Good Butchers и Cerelthy. Но на рынок растительных заменителей животного белка пришли и корпорации, инвестирующие в их разработку, — например, Kellogg, Cargill и Tyson. В России та же картина. Есть компании вроде Greenwise, ЭФКОи Tashir Food, но свою линейку веганских продуктов запустил и Наро-Фоминский мясокомбинат.

→ Постепенно традиционное мясо будут частично заменять насекомые. В свой ежедневный рацион их в качестве источника белка уже включают больше двух миллиардов человек по всей планете: чаще всего едят разные виды жуков, гусениц, пчел, ос и муравьев. Согласно прогнозам, объем рынка съедобных насекомых до 2026 года вырастет больше чем на 47%. Недавно Евросоюз одобрил употребление в пищу саранчи и мучных червей, а европейские регулирующие органы заявили, что рассматривают похожие заявки на другие виды съедобных насекомых. Речь, конечно, не идет о том, что мы будем есть их живьем: насекомых обжаривают, сушат и измельчают в муку. Важно, что продукты из насекомых оставляют скромный углеродный след: оценка жизненного цикла насекомых (показатель life cycle assessment) ниже, чем у говядины, свинины и птицы. 

Кто это делает уже сейчас: в Европе продукты из насекомых продаются уже несколько лет. Например, с 2018 года в сети супермаркетов Carrefour можно купить продукцию бренда Jiminiʼs с кузнечиками, мучными червями и сверчками. Примерно в то же время швейцарский стартап Essento начал продавать батончики из переработанных насекомых и жареных сверчков (в сладкой корице, например). Нидерландская компания Protifarm производит котлеты из жуков. Однако большинство компаний (в том числе российских) пока выращивает насекомых под производство кормов для животных, а также протеиновые порошки и масла.  

→ Искусственное мясо тоже может стать для нас альтернативным источником белка. Но с ним все еще много проблем, хотя изобретению уже больше 50 лет. Главная проблема — цена. Пока самые дешевые варианты искусственного мяса стоят около 37 долларов за килограмм. А по оценке фонда Open Philanthropy, для успешной конкуренции с традиционным мясом цена на искусственное должна опуститься хотя бы до 25 долларов за килограмм. И есть серьезные барьеры для того, чтобы это произошло: например, высокая стоимость ингредиентов и биореакторов. К тому же у аналитиков есть вопросы к экономической целесообразности выращивания такого мяса: все еще не хватает данных, которые позволили бы оценить ее в больших промышленных масштабах. Помимо всего прочего, сейчас технология позволяет выращивать в биореакторе лишь гомогенную массу мышечных клеток — это не особо вкусно и по текстуре не очень похоже на настоящее мясо. Тем не менее в искусственное мясо активно инвестируют — и возможно, именно большие деньги выведут технологию на новый уровень. Проекты по выращиванию искусственного мяса в основном сконцентрированы в технологических центрах вроде Кремниевой долины. Поддерживают их миллиардеры и венчурные инвесторы — за последние 10 лет они вложили в искусственное мясо около 900 миллионов долларов. 

Кто это делает уже сейчас: калифорнийская компания Memphis Meats занимается лабораторным выращиванием говядины, а также куриного и утиного мяса — в стартап инвестировал крупный производитель традиционного мяса Tyson Foods. Сооснователь Google Сергей Брин стал одним из первых инвесторов нидерландской компании Mosa Meat, которая тоже выращивает мясо из клеток. В нее же вложился голливудский актер Леонардо Ди Каприо, а еще — в израильский стартап Aleph Farms, который в 2019 году вырастил искусственное мясо в космосе, а в 2021-м первым в мире напечатал на 3D-принтере стейк рибай. Обе эти компании планируют вывести свою продукцию на рынок уже в 2022 году. Если говорить о российских игроках, то Казанский федеральный университет участвует в открытии стартапа по производству искусственной конины и осетрины. А Очаковский комбинат целых два года работал над созданием искусственной котлеты весом всего 40 грамм. Получилось! Правда, котлета обошлась предприятию в 900 тысяч рублей.

Проблема: истощение почвы

Эрозия почвы — естественный процесс (этому, например, способствует ветер). Однако она значительно, до 1000 раз, ускоряется из-за сельского хозяйства, вырубки лесов, выпаса скота и неэффективного землепользования. При этом скорость эрозии выше скорости почвообразования. По оценкам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO), эрозия почвы в сельском хозяйстве может привести к потере до половины урожая. 

Решение → цифровое сельское хозяйство и альтернативные культуры.

Что мы будем есть: фрукты, овощи и злаки, выращенные роботами; еду из водорослей: заменители морепродуктов (имитации мяса рыбы и креветки), салаты, супы, снеки, растительное молоко и растительное масло. 

→ Цифровые технологии не спасут почву от эрозии, но могут повысить эффективность использования сельскохозяйственных ресурсов. Это компьютеризированные решения, в том числе на основе искусственного интеллекта, которые можно объединить термином «цифровое сельское хозяйство». Таких решений много, они создаются для разных задач на разных этапах выращивания, но цель у них одна: свести возможные издержки к минимуму с помощью тщательного мониторинга. Экспансивному развитию этих технологий поможет скоростной интернет. Если компании SpaceX Илона Маска действительно удастся обеспечить им весь мир, это переведет мировое сельское хозяйство на новый уровень. Новый тип соединения откроет новые возможности для фермеров: они смогут подключать больше умных устройств даже на тех территориях, где сейчас интернета либо нет совсем, либо сигнал очень слабый.

Кто это делает уже сейчас: проекты Sentinel-2, Pleiades, LandSat 8 и Maxar предоставляют фермерам доступ к спутниковым снимкам (эти спутники созданы для мониторинга окружающей среды). Компьютерный анализ таких снимков позволяет следить за состоянием почв и посевов онлайн, отслеживать сезонные изменения и болезни растений. А платформы EoS, CropOM, SkyWatch и ExactFarming, тоже дающие доступ к спутниковым снимкам, помогают оценить предполагаемую урожайность еще до начала сбора. Они используются фермерами по всему миру: например, в США, Канаде, Израиле, Индии, Австралии и России. Компании GreenAtlas (Австралия) и Intelligent Fruit Vision (Великобритания) занимаются установкой на сельскохозяйственную технику камер, отслеживающих состояние урожая. А американские мини-роботы TerraSentia работают на полях и с помощью машинного зрения измеряют ширину стеблей и листьев, а также отслеживают болезни растений.  

→ Собирать урожай можно и под водой: ученые считают, что водоросли способны частично решить проблему голода. И хотя производство водорослей заметно выросло за последние 50 лет (с 1 миллиона тонн в 1969-м до 35 миллионов тонн в 2021-м), они по-прежнему остаются недооцененным продуктом. Водоросли и фитопланктон выгодно производить и с экономической, и с экологической точек зрения. Для их выращивания не нужны сельскохозяйственные земли, корма и удобрения. При этом водоросли эффективны в связывании углекислого газа, а продукты, произведенные из них, обычно оставляют незначительный углеродный след. Кроме того, здесь есть потенциал роста: из десяти тысяч видов водорослей человечество использует в качестве еды лишь 500.

Кто это делает уже сейчас: некоммерческий проект Oceans 2050 изучает водоросли и способствует увеличению их количества в океане (в том числе для производства еды). Транснациональная корпорация Cargill запустила программу Red Seaweed Promise, которая помогает выстроить устойчивую цепочку поставок красных водорослей. Стартап Kelp Blue собирается строить гигантские подводные фермы бурых водорослей в территориальных водах Намибии. А американская компания Thrive уже производит пищевое масло из водорослей. В России работы тоже ведутся. Например, Всероссийский исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) в 2020 году занялся культивацией ламинарии, чтобы в 2022-м получить 400-тонный урожай этой водоросли и использовать его для производства продуктов.

→ Уже существуют хозяйства, для которых почвы не нужны вовсе. Это так называемые вертикальные фермы — многоэтажные теплицы, в которых для передачи питательных веществ растениям используются гидропоника, аэропоника и аквапоника. Свет — искусственный, а обслуживают вертикальные фермы роботы. Они анализируют необходимые параметры — от уровня освещения и влажности до общего состояния растений — и регулируют их, чтобы создавать оптимальные условия для роста. Потенциально строить такие фермы можно где угодно: под землей, на воде, в городах и за их пределами. На практике рентабельность вертикальных ферм пока под вопросом: дорого обходится и их строительство (например, американскую вертикальную ферму AeroFarms в 2016-м построили за 30 миллионов долларов), и их обслуживание. А вклад вертикальных ферм в парниковые выбросы пока настолько велик, что классическое сельское хозяйство по сравнению с ними может показаться более устойчивым и ресурсосберегающим. Впрочем, если верить прогнозам, рынок вертикальных ферм будет расти. В консалтинговой компании Grand View Research считают, что к 2025-му он достигнет 9,9 миллиарда долларов, а десятилетний рост к этому году составит 21,3%.

Кто это делает уже сейчас: вертикальные фермы строят американские компании Plenty, Bowery и AeroFarms, немецкая Infarm, китайская Farm66, а также российские РусЭко и iFarm.

><{{{.______)

Рассказывая о мировой проблеме голода, глава Всемирной продовольственной программы Дэвид Бисли говорит, что жителям бедных стран приходится есть саранчу, листву и кактусы. 

Иронично, что именно насекомые могут стать одним из решений проблемы голода. Хотя, конечно, это лишь маленький кусочек очень большого пазла. Статьи о еде будущего из личинок и водорослей до сих пор привлекают много внимания. Но скучная правда в том, что нужен комплексный подход: придется повысить эффективность производства, снизить нагрузку на ресурсы и перестать отправлять так много еды на помойку. Сельскохозяйственные практики, логистика, потребление — должно измениться буквально все.

Есть еще одна скучная правда: все это невозможно решить «снизу». Надгосударственные и государственные структуры, правительственные и неправительственные организации, фонды, ученые и политики должны объединиться, чтобы вместе придумать, что человечество будет есть дальше. Увы, до этого пока далеко. С другой стороны, проблема климата наконец стала одной из главных тем международной политики — пусть и на уровне дипломатии. Возможно, проблема голода станет следующей. 

Особенно если ею и правда займется Илон Маск.